- Верена … у тебя глаза светятся, - заметил лес.

Фиолетовым. Никогда такого не видел.
Его двоюродный брат оказался более приземленным:

- Верена, что ты творишь!
Я?
Ничего.
Вроде.
Патрульные маги занервничали как-то. И темнота будто стала другой: густой, вязкой, фиолетовой с темно-бордовыми отливами.
Сквозь нее с трудом могла видеть даже я, но, кажется, одно надгробие дрогнуло, зашевелилось.
- Это не я, - пролепетала жалобно.

Хотела показательно развести руками, но лишь продемонстрировала братьям светящиеся кончики пальцев.
Кисть из отполированных до блеска белоснежных костей высунулась из земли и вежливо подергала ближайшего патрульного за штанину.
- Откопаться не поможете?
Небо … я же вообще не умею колдовать!
Шельеры оба на меня осуждающе взирали.
- Просто я очень не хочу, чтобы тебя наказали, - пролепетала жалобно.
Правда не хочу. Хоть он и виноват.
Глупо.
Во взгляде леса блеснуло восхищение.
Бастиан притянул меня к себе, прижал спиной к своей груди, делясь теплом, и зашептал в макушку:
- Успокойся, все будет хорошо. Убери своих чудищ, пока никто не пострадал.
Пострадают они, как же! Патрульный засветил по костяшке каким-то заклинанием. Она обиженно спряталась в землю. Зато их главный высказал недовольство:
- Это же старое кладбище! Здесь нельзя никого уничтожать, иначе их влиятельные потомки нам головы поотгрызают.
Как-то загрустили маги на страже закона.
А в это время еще четыре холмика завибрировали. И вскоре среди рыхлящейся земли показались белые костлявые конечности. Скелеты откапывались.
- Никакой помощи, - проскрипел первый, который вылез полностью. - Одно слово, маги!
- Я из-за них чуть маникюр не испортила! - Пожаловался другой скелет.
Надо же … я думала, умертвия страшнее, а они такие … милые. Черный диплом с отличием.