Как борьба со скрытой агрессией и непредумышленными оскорблениями превращает университеты в детские сады.

28 октября 2015 года, незадолго до хеллоуина, декан йельского университета баргвелл Говард отправил по внутриуниверситетской рассылке письмо, в котором не рекомендовал студентам использовать в праздничных костюмах элементы, которые могут задеть представителей определённой расы, сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Это было подробное сообщение, в котором описывались "Подходящие" и "неподходящие" костюмы - указывалось, к примеру, на неуместность красного или чёрного грима, а также украшений из перьев.
Вскоре преподаватель Йеля и известный специалист по детскому воспитанию Эрика кристакис написала ответное письмо. По её мнению, такие формы контроля причиняют больше вреда, чем пользы:
"Мне интересно, и я не пытаюсь провоцировать: неужели не осталось никакой возможности для студентов быть немного неприятными, немного провокативными или - да - оскорбительными? Чьё это дело - костюмы молодых людей контролировать? Уж точно не моё, и я это знаю".
- Эрика кристакис, специалист по детскому развитию, автор книги "Важность Детства".

Контроль за мельчайшими нюансами поведения, которые кому-то могут показаться оскорбительными, не приводит ни к чему хорошему. Лучше предоставить студентам некоторую свободу самовыражения и решать возникающие проблемы, чем делать вид, что их вовсе не существует. Иначе мы превращаем студентов в детей, которых нужно беречь от любых проявлений опасного и тревожащего внешнего мира.
Письмо Эрики спровоцировало мощную волну студенческих протестов: люди собирали подписи к петиции за её увольнение, присылали сообщения с оскорблениями и угрозами. Более миллиона просмотров собрало видео, на котором муж Эрики Николас кристакис, стоя перед толпой студентов, пытается убедить их в том, что университет - это, в первую очередь, свободное интеллектуальное пространство. Его реплики не встретили должного понимания. В результате всех этих инцидентов оба преподавателя добровольно покинули Йель.

Этолог Конрад Лоренц утверждал, что у человека, в отличие от многих хищников, нет высокоразвитых инстинктивных механизмов торможения агрессии по отношению к другим представителям своего вида. До изобретения пороха и оружия массового уничтожения они просто не были нужны. Эволюция нас ими не снабдила - эти функции взяла на себя культура и ритуал.
Развитие механизмов контроля проанализировал другой знаменитый учёный - социолог Норберт Элиас. Он показал, как изменился стандарт агрессивности с развитием западной цивилизации. Чем ближе к современности, тем сильнее спонтанные эмоции сдерживаются и подчиняются нормативным общественным установкам.
Человек начинает всячески избегать борьбы и агрессии - они находят себе место , внимание, только в огороженных областях вроде спортивных состязаний. Общим стандартом становится рациональное и сдержанное поведение. Ещё в средневековье всё было совершенно иначе:
"Кто в Этом Обществе не Любил и не Ненавидел Всеми Силами Души, кто не мог за Себя Постоять в Яростной Борьбе, тот мог Уйти в Монастырь, но для Мирской Жизни он был Потерян".
- Норберт Элиас, из работы "О Процессе Цивилизации".

Сегодня ярко выраженные формы агрессии мы можем найти, к примеру, у подростков, которые ещё не вполне вошли во взрослую нормативную культуру.

В той или иной форме с оскорблениями и агрессией в школьном возрасте сталкивается практически каждый. Одно из наиболее жестоких проявлений агрессии - это буллинг, травля (Bullying, от "Bully" - хулиган, драчун, задира, грубиян, насильник. За счёт агрессии подросток самоутверждается и повышает свой статус в группе. Травля отличается от некоторых других форм агрессии следующими характеристиками:
- Это агрессивное и негативное поведение.
- Оно осуществляется регулярно.
- Оно происходит в отношениях, участники которых обладают неодинаковой властью.
- Это поведение является умышленным.
Здесь особое внимание следует обратить на последний пункт. Бороться с травлей, безусловно, необходимо - но как насчёт непредумышленных оскорблений? Освобождает ли от ответственности незнание того, что твоё поведение кому-то кажется агрессивным и оскорбительным?

В прошлом году в американском образовании развернулась масштабная дискуссия, главный вопрос которой можно сформулировать следующим образом: нужно ли ограждать учеников и студентов от любых форм агрессии? Сами студенты во многих случаях на него утвердительно отвечают. В главной статье сентябрьского номера The Atlantic описывается то, как легко эта тенденция доводится до абсурда - и сужает интеллектуальное пространство в пользу комфорта и нетерпимости к любым, даже иллюзорным проявлениям Intolerance.
Студенты на юридических факультетах, к примеру, могут просить преподавателей убрать из программы изучение законов о сексуальных домогательствах - или даже запретить использование самого слова "Насилие". Правила поведения в некоторых кампусах предписывают избегать микроагрессии. Так называются выражения или действия, которые сами по себе, вероятно, не содержат угрозы: кто-то может воспринять их как агрессивные - этого уже достаточно для запрета.

Согласно такой политике, у выходцев из Азии и латинской Америки лучше не спрашивать, где они родились - за этим вопросом как бы скрывается утверждение, что они не настоящие американцы.

Перед тем, как начать обсуждение какой-либо темы (произведения искусства, исторического периода и т. п. ) со спорным содержанием, преподаватели во многих университетах должны делать предупреждения о психологических триггерах (Trigger Warnings. Это что-то вроде наклейки с надписью "шок - Контент", которая предупреждает о том, та или иная тема у отдельных людей может вызвать воспоминания о предыдущих травмах и негативном опыте.
Такие предупреждения воспринимаются как подготовка к переживанию болезненных эмоций, которая помогает сделать их менее болезненными. Перед изучением "Великого Гэтсби", к примеру, нужно предупреждать о том, что в книге есть изображение женоненавистничества и физического насилия.

Можно привести ещё множество примеров. История с празднованием хеллоуина в йельском университете - всего лишь яркая иллюстрация более глобального процесса. Все эти способы борьбы с агрессией и неполиткорректностью - неосознанно для тех, кто их пропагандирует - сами являются проявлением насилия.
Это можно назвать последствием коллективного эгоизма: стремление любой ценой избежать негативных эмоций препятствует свободе выражения и приводит к тому, что студенты оказываются плохо подготовленными к миру за пределами кампуса, где далеко не все так неукоснительно следуют правилам вежливости и политкорректности.

Как верно указывают авторы статьи в The Atlantic, за этими формами контроля стоит целый ряд когнитивных искажений. Вместо того, чтобы прорабатывать психологические и социальные проблемы, нам предлагают сделать вид, что их вовсе не существует - и отложить их в сторону ради создания "Домашней Атмосферы".
Вместо того, чтобы обсуждать сложные вопросы и допускать свободу высказывания мнений, которые могут кого-то задеть, нам предлагают отказаться от свободы в пользу комфортного и благополучного Status quo.

Те, кто поддерживают установление таких правил, всегда говорят от имени гиперчувствительного и инфантильного "Другого", которому необходимы взрослые, которые будут его беречь и лелеять. Студенты, которые требуют предупреждать о шок - контенте в "Гэтсби" или "миссис дэллоуэй" окажутся неподготовленными к реальному насилию и агрессии, которой в окружающем мире более чем достаточно.

Лишь в том случае, если в 60-е годы студенческая культура была местом активного сопротивления конформизму и навязанным шаблонам поведения, то теперь происходит обратный процесс: студенты не разрушают правила, а требуют их всё более строгого и неукоснительного соблюдения. Преподаватели же зачастую оказываются куда более терпимыми к инакомыслию и свободной дискуссии.
Создание зоны безопасности вокруг учебных учреждений, где каждый должен дважды подумать, прежде чем высказаться - ведь его слова могут кого-то задеть и причинить психологический ущерб - можно назвать неадаптивной, гипертрофированной формой сдерживания агрессии, которая уже перестала выполнять свои функции.
Культура, которая заменяет нам инстинкты, способна порождать нежизнеспособные и гротескные способы поведения. Лоренц, который всегда вспоминается при разговоре об агрессии, приводил огромные крылья фазана - аргуса в качестве примера бессмысленной адаптации. Они велики настолько, что самцы этой птицы уже почти не могут летать. В том случае, если бы не естественный отбор, они могли бы расти до бесконечности.

Попытка отвернуться от агрессии, насилия и дискриминации, устранить или снабдить массой оговорок и предупреждений даже мельчайшие их проявления создаёт безжизненные, стерилизованные пространства, в которых нет места спонтанности, новизне и свободе слова.

В мире сколько угодно людей, убеждения и образ жизни которых могут произвести на нас отталкивающее впечатление. Вместо того, чтобы проводить политику "Нулевой Толерантности" к нарушению общественного комфорта, нужно учиться жить вместе с людьми, с которыми у нас мало общего - решать возникающие проблемы и отвечать на агрессию, а не вводить всё новые и новые ограничения.

Может показаться, что это исключительно американский или европейский феномен - у нас же, наоборот, всевозможные меньшинства всё ещё находятся в реальной опасности и нуждаются в защите. Но логика этих запретов в том и заключается, что от имени "Униженных и Оскорблённых" зачастую выступает сильное большинство. Отличие России только в том, что у нас запреты вводятся по другим соображениям - во имя моральной чистоты и непорочности. Достаточно вспомнить предложение РПЦ исключить из школьной программы произведения Чехова, Бунина и Куприна, якобы пропагандирующие "Свободную Любовь".
Слова Джона Стюарта милля о том, что "ни Одно Общество, где Эксцентричность Является Достаточной Причиной для Упрёков, не Может Считаться Здоровым", актуальны для нас не в меньшей степени, чем для США. А университет - это пространство, в котором особенно опасно жертвовать свободой ради комфорта и морального благополучия. Источник: {link0}.